ENO. The Magic Flute

Реальные и совершенно сверхъестественные фантастические события XV111 века наблюдали мы вчера с помощью современных спецэффектов и технологий в новаторской постановке оперы «Волшебная флейта» режиссера Саймона МакБерни (Simon McBurney).

Саймон МакБерни - известный актер, писатель, режиссер, создавший более тридцати постановок, как и вся его команда, трепетно отнеслись как к классическому тексту, так к музыкальному шедевру Моцарта. Трепетно и смело!  Режиссер возрoждения Rachhel Hewer, дизайнер сцены - Марк Левин (Mark Levine), свет Джинa Калманa (Jean Kalman), костюмы Никки Гиллибрэнд (Nikki Gliiibrand).

Царица ночи в интерпретации МакБерни из властной и цветущей дамы превратилась в убогую старуху в инвалидном кресле, страдающую артритом: обезумевшая мать, ищущая примирения со своей дочерью.

В центре Царица ночи - Rainelle Krause

Отвратительнейший Оратор - прообраз Сатаны, с жидкими сальными волосами, с похотливым взглядом. Три дамы из свиты Царицы ночи – это же настоящие «валькирии». Три мальчика - ангелы спасители – бесплотные духи. И эти духи-спасители, и их скрюченные, скособоченные временем, но все еще мальчиковые силуэты, и то, как они появлялись на сцене – парящими среди редких облаков, и их ангельские голоса – возможно ли было – технически и вокально - исполнить лучше?

Кстати, и музыканты оркестра были приподняты из оркестровой ямы, и мы могли видеть их лица, они тоже стали активными участниками постановки, так или иначе подыгрывая певцам. Флейтистка оркестра вышла на сцену и совершенно очаровательно сыграла знаменитый эпизод, и это было неожиданно и мило. Вдохновленно подыгрывал Птицелову на малоизвестном музыкальном инструменте челеста настоящий музыкант, отлучившийся словно бы нечаянно в самый нужный момент и вернувшийся с картонным стаканчиком с кофе. Их  такое множество – милых простых деталей, чрезвычайно ожививших действие.

Впервые в Колизее, в оперной постановке, как в кино, использовали звуковые эффекты, позволившие создать атмосферу совершенного сходства визуального и звукового миров. К счастью, имитация громов, шум дождя, возня Папагено с бутылками исполнялась во время музыкальных пауз. А простой двойной листок в руках массовки и даже музыкантов оркестра более чем правдиво изобразил трепетание летающих птиц.

Слева от сцены находилась установка, и экран проектировал все то, что на наших глазах рисовалось простым мелком на простой черной доске. Иногда мелок или губка для стирания начинали вдруг последовательно следовать в такт музыке, ускоряя темп или замедляя, и этот такой пустяшный трюк вызывал улыбку.

                                Тамино Нормана Рейхард и прицелов Дэвид  Стоут и три Дамы

На четырех стальных тросах свисает квадрат, под которым и на котором и происходят все события. Периодически он меняет ракурс и угол, представляя то потайное место Оратора, с которого он похотливо подглядывает за дочерью Королевы, то становится местом «боевых» действий трех «валькирий» из свиты Царицы Ночи, то, окруженный стульями, этот квадрат превращается в стол заседаний, и Зарастро объявляет о чрезвычайно сложной ситуации, сложившейся в стране: в эти минуты Английская Национальная опера, несмотря на многочисленные усилия, переживает острый кризис, который может закончиться тем, что театр переедет из Лондона в Манчестер.

Добавленные видео проекции стопы книг по обеим сторонам дополняют иллюзию обиталища мудрых. Тот же черный квадрат становится и невидимой основой, на которой – словно парят по небу в лёгких прозрачных облаках – три духа.

Сцена в целом представляет мрачное зрелище. Но это же царство тьмы. И все в этой постановке - взаимосвязано, продуманно, умно! Но - эффект неожиданности, непредсказуемости – налицо. И это важно для театра, который нуждается в новом зрителе – молодом зрителе. Это «Волшебная флейта» Моцарта – для нового зрителя Колизея.

Музыкально и вокально опера исполнена на высочайшем уровне. Американский тенор Норман Рейнхард (Norman Reinhardt) – создал интересный образ Тамино; его тенор - чистый, ясный, красивейшего тембра; с первого звука его стало понятно, что нам здорово повезло!

Американская сопрано Р. Краузе (Rainelle Krause) дебютировала как Царица ночи: она безупречно исполнила колоратурные пассажи; интересна  как актриса, хотя ее роль в этой постановке лишена былого величия. 

Памина в роли Сары Тайнан  и прицелов Дэвид  Стоут 

Британский баритон Дэвид Стоут (David Stout) – сыграл неряшливого, но обаятельного Птицелова, а его Папагена, появившаяся впервые перед ним в образе согбенной старухи, обернулась в живую и непосредственную девчонку, обаятельно сыгранную австралийской сопрано Александрой Уменс (Alexandra Oomens), участницей программы Harewood Artist.

О, как великолепен был Сарастро – мощный, сладкозвучной канадский бас Джон

Джон Релиэй

Релиэй (John Relyea). В современном костюме, не в мантии, он сохраняет свою величественность и харизму. 

Воинствующие и сексуально озабоченные отчаянные феминистки, то есть три Дамы - британское сопрано Carrie-Ann Williams и британские меццо Amy Holyland & Stehnie Wake- Edwards (на фото 2 и 3).  

Дебютировала на сцене Колизея молодая и талантливая Эрина ЯшИма (Erina Yashima), японская дирижер, родившаяся в Германии. Ее искрящееся, живое дирижирование трудно забыть.

Это был прекрасный вечер в Колизее!

 Колизей. Английская Национальная опера. До 30 марта

Людмила Яблокова

Фото Manuel Harlan